Олег Христолюбский поставил в «Скороходе» «Тождество Эйлера» — спектакль без актёров, основанный на математической формуле. Пьесу Александры Сальниковой он разложил на фрагменты — аудио, текстовые, визуальные, — распределил их между одиннадцатью ноутбуками и пустил зрителя самостоятельно собрать себе спектакль в такой срок (доступное время просмотра — пять часов) и таким образом, как ему самому это удобно.
Прямоугольник, ограниченный тёмными шторами — квартира, которую как будто порвали на части и взболтали: кухня в пустых кружках и яблочных огрызках; гладильная доска со стопками одежды; старое трюмо, усыпанное флаконами и расчёсками; матрас с разбросанным бельём; рабочий стол, заваленный книгами и пластинками, с грудой мятых листов и пустых бумажных стаканов. Неупорядоченность как отражение внутреннего мира.
Освобождённый зритель осваивает пространство: стоит, сидит и лежит, строит пирамидки из стаканов, переставляет пустые бутылки, листает книги и тетради (в одной из них — конспект лекции о «Тошноте» Сартра), включает собачку на батарейках (у неё жутковато светятся глаза, она вязнет лапками в складках ковра и почти не двигается с места). Место, обитатели которого существуют только как голоса, живёт и дышит.
К каждой локации привязан свой фрагмент: диалог звучит в наушниках, сцену частично описывает текст с листа, лежащего на клавиатуре ноутбука. На экране — наполовину реалистический, наполовину символический видеоряд. В общем, зритель потребляет контент в традиционной сейчас (слегка шизофренической) манере, когда смотришь одно, слушаешь другое, а еще читаешь сразу из нескольких вкладок в браузере и отвлекаешься на мессенджер. Получается такая экзистенциалистская игровая комната для большого подростка, где можно трогать и перекладывать вещи, смотреть-читать-слушать, залипать на фракталы, подглядывать чужую жизнь, проникаться бессмысленностью существования. И в этой подростковости есть правда, потому что когда ещё осознавать законы Вселенной, если не в мучительное время взросления, когда все чувства выкручены на максимум?
Хлам вокруг живописен, он весь — про человека, который стремится обрасти вещами, освоить, заполнить пространство, впечататься в окружающий мир — но раз за разом приходит к нулю. А этот ноль — хитрый перевёртыш: вроде и новое начало, после которого может случиться всё, что угодно, а вроде и часть одной и той же математической формулы, воплощаемой без изменений.
Согласно анонсу спектакля, фрагменты можно компоновать как угодно, но они складываются в довольно последовательную историю (хотя, если следовать ключевой мысли про заветы Пуанкаре, никто не гарантирует, что между ними не прошло несколько сотен миллиардов лет — до следующего повторения Вселенной). Альтернативные сборки имеют право на существование, но выглядят немного притянутыми за уши. Впрочем, можно не переставлять фрагменты местами, а фантазировать о том, что было в пропусках. Это пространство между — и есть самое интересное. Достраиваешь — и получаешь исповедальную историю об одиночестве и поиске себя. Или лабораторную работу о бунте и саморазрушении. Или мелодраму о любовном многоугольнике. Или социальную драму о молодёжи и кривой дорожке. Или сюрреалистическую фантазию в духе «Господина Никто». Или — если отвлечься от содержания и сосредоточиться на форме — социальный эксперимент над зрителем, дрейфующим в открытом театральном космосе....
Любая конкретная интерпретация выглядит ложью, потому что сводит многообразие возможных трактовок к одной. Благо, можно вообще отказаться от интерпретирования и сосредоточиться на ассоциациях или вообще отвлечься от содержания и пойти за формой, погрузиться в атмосферу на уровне ощущений. Играть так играть!
Режиссёр: Олег Христолюбский
Текст: Александра Сальникова
Саунд-дизайн: Анастасия Насонкина
Голоса: Надежда Алексеева, Полина Теплякова, Адель Валлиулина, Владимир Кузнецов
Место: Площадка «Скороход»
