Что мы имеем в виду, говоря «дерево»? Кто-то представляет себе яблоню, кто-то — каштан, кто-то — занозистую доску, кто-то — полированную столешницу. Что мы имеем в виду, говоря «Я люблю тебя?». Дима Соколов в своей пьесе пытается заглянуть в голову/сердце/душу к разным людям и пробраться к корням, из которых вырастает это дерево. А Владимир Кузнецов в своём спектакле собирает их в пространстве критического выбора, откуда есть два выхода, и оба вниз — но какими разными путями!
Впрочем, сама крыша будет только в конце: основная часть действия проходит на тесном чердаке, где пятеро героев сидят на разномастных стульях вперемешку со зрителями. Дистанция — минимальная, поэтому ещё более личными кажутся их рассказы: так говорят с близким другом... или с самим собой. Их связывает диковатая история, в которую можно поверить как раз потому, что она такая неправдоподобная.
Их типажи современны и узнаваемы: ведическая жена, сильная независимая женщина, пикапер, интровертный программист. Они знают, что такое любовь и как нужно себя вести, чтобы быть в ней успешным. Вариантов этого чувства у наших героев и их знакомых автор набирает настоящий альманах: любовь здесь детская, отчаянная, просто несбывшаяся или трагическая, расчётливая, сестринская, сыновняя, жертвенная, из спортивного интереса, заглушаемая, извращённая, пронесённая через всю жизнь, заставляющая умирать, убивать и мучить, любовь-близость, любовь, найденная в Боге… Знакомство с каждым героем происходит концентрическими кругами: как детективы, мы извлекаем из монологов детали, улавливаем намеки и полутона, выясняем, из какой почвы вырастает эта любовь, чем она питается?
И оказывается, что в её основе лежит стереотип, порождённый болью или комплексом: Эдиповым, мадонны-блудницы, жертвы, неполноценности… Стать хорошей женой и матерью — лучшая благодарность. За любовь приходится платить. Мужчине нужно служить. По любви замуж нельзя. С одними спят, на других женятся. Цепляет та, что не восхищается. Если боишься, что бросят — брось первая. Расшитое цветочками «люблю» оказывается самообманом с жуткой изнанкой — запутанным клубком неосознанных подавленных, болезненных, навязанных желаний, целей, страхов, который распутывать долго и мучительно. Впрочем, распутав, всё равно найдешь себя — одинокого, брошенного ребёнка, которому больше всего нужна твоя настоящая, искренняя любовь, без расчёта, вранья и скуки. И пока ты не научишься любить его, так и будешь плутать по лабиринту собственных заблуждений. Но чаще бывает так, что тебе нечего ему дать. А ему — тебе.
Текстоцентричный театр требует от зрителя особой концентрации: ткань спектакля — плотная, все её детали не зря, особенно те, что отсутствуют, но подразумеваются. Раскладывая и соединяя полученные от героев элементы, мы проходим путь от предельной наивности к предельной прагматичности восприятия. Последний персонаж уже не обманывает себя. Расположенный ввиду событий жизни как бы над схваткой, он еще не до конца понимает, но интуитивно прозревает что-то важное.
Метафорическое восхождение на крышу происходит пропорционально продвижению исследователя вглубь. История получается о смелости отделить себя от маски успешного успеха из опыта предков, программ коучей, журналов и сериалов — и встретиться с собой. Распутать этот клубок, добраться до корней, подняться на крышу. Правда, выхода только два. Оба вниз — но...
Режиссер: Владимир Кузнецов.
Композитор: Илья Селецкий.
В ролях: Анастасия Шалыгина, Алиса Золоткова, Ольга Семенова, Виталий Гудков, Станислав Белозеров.
Место: Биржевая линия, 12.
Продолжительность: 1 час без антракта.
