В Санкт-Петербурге есть супер-площадка, известная многим. Там и театральные показы, и музыкальные вечера, и танцы, и перфомансы. В общем, всё то, что так любит современный прогрессивный зритель. Да, это площадка «Скороход»! Мы пообщались с арт-директорами, Владимиром Кузнецовым и Игорем Сергеевым, обсудили, какие проекты являются действительно важными и почему словосочетание «современное искусство» до сих пор пугает людей.
Владимир Кузнецов
– В октябре 2018 года «Скороходу» будет уже 6 лет. За это время многое изменилось? Может быть, сменили вектор развития?
В.К.: Вектор развития «Скорохода» был и остаётся неизменным, меняются только способы следования этому вектору. Мы, как и раньше, в постоянном поиске всего важного и актуального в сегодняшнем театре и перформативном искусстве.
И.С.: На протяжении 6 лет «Скороход» периодически просто переставлял акцент на ту или иную деятельность. Одно время в приоритете был прокат спектаклей независимых театров города. Позже была попытка запустить собственный большой продакшн. Ну и, конечно, это всегда была площадка для классных международных проектов. В этих трех направлениях мы предполагаем двигаться и дальше. С уходом Тани Вайнштейн два года назад площадка стала, в основном, местом для коммерческих событий с совершенно непосильной суммой аренды для многих независимых театральных команд. Сейчас наша задача эту ситуацию изменить и вернуть «Скороход» в современный театральный контекст.
Игорь Сергеев
– Как изменилось за эти годы отношение общества к современному искусству? Испытываете ли Вы это на себе?
В.К.: Огромное количество людей, даже связанных с искусством, услышав это словосочетание, морщатся или вздрагивают. Сложно сказать, с чем именно это связанно, но в восприятии многих это что-то отвратительное, бессмысленное и бездарное. В обществе не произошло важного переворота. Я склонен это связывать с общим уровнем культуры и образования. Люди просто не знают, как относиться к чему-то новому. Они знают с детства, что в театре должен быть бархат, номерки, кулисы, огромная люстра и артисты в красивых костюмах, им сложно понять, что бывает иначе. Одной из наших основных задач является преодоление этого культурного разрыва между ожиданием зрителя и предложением художника. Но людям сложно отвыкнуть от уютных кресел и привычной дозы скуки и начать требовать от театра постановки сложных вопросов и вывода (выхода) из зоны комфорта.
И.С.: Уютные кресла при этом могут, конечно, и не мешать современному искусству. Мне кажется, часть ответственности за эти очень медленные перемены лежит и на нас самих. Ведь очень часто приходишь в театр и видишь, как режиссер создает новые миры, открывает новый театральный язык, коллажность, деструкцию, цитатность - полный комплект, при этом зрителям предлагает тихонечко сидеть в темноте и наблюдать за своим интеллектуальным искусством. А современный театр, он, мне кажется, в первую очередь, про взаимодействие, про коммуникацию между зрителем и сценой. Как ее в каждой работе устанавливать - это важный вопрос. С другой стороны, если режиссер решается делать непростой и непривычный по форме и языку спектакль, то обсуждение со зрителями после, где режиссер на вопрос: «Что это за хитрые штучки вы нам тут показывали?», посмотрев своим зрителям в глаза, сможет что-то о своей работе рассказать, тоже очень важный способ сделать современное искусство ближе. А иначе у нас сплошь и рядом ситуация:
Я медиатор и демиург, а вы тут тупые русские, идите читайте Фишер-Лихте и потом приходите.
В тех же социальных сетях вместо бесконечных анонсов и поздравлений друг друга с днем рождения театр может помочь зрителям разобраться как с контекстом современного театра в принципе, так и с конкретным спектаклем.
– Как Вы выбираете, кого пригласить на свою площадку?
В.К.: Это всегда решается по-особенному. У нас нет строгого шаблона, в который могут или не могут попасть те или иные проекты, а есть нацеленность на эксперимент, на что-то смелое и новое. Тут очень много факторов. Если определять это коротко, нам важно, чтобы проект был современным. В самом широком смысле.
И.С.: С одной стороны, действительно важно, чтобы спектакль был адекватен времени и тому, что происходит за окном. И это не только про социальную ответственность и острую злободневность, но и про мантру о поиске нового театрального языка и способов коммуникации со зрителем. С другой стороны, лично мне в современном театре очень не хватает честности. Ведь не всегда деструкция сюжета и коллажность, кафель, захватившие все и вся иммерсивность и ирония, или даже текст современного драматурга делают спектакль современным и живым. Приходишь на премьеру безумно модного режиссера, зная хоть немного театральное производство изнутри, видишь, что все это слеплено за две-три недели в череде других проектов, лабораторий и круглых столов, куда автор устремится сразу после премьеры. И разглядеть в этом, вроде, современном спектакле, хоть какую-то попытку что-то понять про самого себя, про время и людей вокруг или про язык современного театра трудно. И снова ситуация глухой стены между зрителем и сценой. При этом отличные артисты (о том, что они отличные, ты знаешь, скорее всего, по другим их ролям) проект отлично спродюсирован, так как номинации на всех фестивалях и премиях, спектакль в топ-66 самых модных событий и едет по всей стране с гастролями. Но при этом стойкое ощущение, что тебя немного обманули.
– Как отражается на работе то, что Вы – негосударственный театр? Это минус или плюс? С какими трудностями приходится сталкиваться?
В.К.: Сложно что-то выделить. Трудности возникают, как в любом негосударственном театре, но я не могу сказать, что они огромные и неразрешимые. Главное – привлечение на площадку зрителей, которые еще не знакомы с нашими спектаклями. Одна из основных задач на данный момент - это формирование «нашей» публики, которая будет к нам возвращаться. Надеюсь, число таких людей будет только расти. Не хочется долго рассуждать на эту тему. Я счастлив, что мы именно негосударственный театр.
И.С.:Самый большой и главный минус - это, конечно, отсутствие постоянного финансирования. Это означает, что «Скороход» должен самостоятельно зарабатывать деньги, как на содержание площадки, так и на все проекты. С другой стороны, это заставляет работать гораздо более эффективнее, чем любой другой государственный театр. Ведь одно дело - продать спектакль, имея большой штат сотрудников и бюджет на нормальную рекламу, а другое - когда этот бюджет совсем крохотный или вовсе отсутствует.
– Какие площадки вы считаете своими главными конкурентами?
В.К.: Не стал бы говорить о конкуренции. «Эрарта-сцена» была нам близка по формату. Теперь её нет, и пока в городе ничего похожего не наблюдается. А нашим конкурентом может быть всё, что угодно. Любая вещь, которой человек занимается в то время, когда он не в нашем зале. Но главное – незаинтересованность и боязнь увидеть что-то новое.
И.С.: «Эрарта» была, конечно, очень важным и нужным местом в городе. Закрытие их сцены, которая, как я понимаю, была полностью частной инициативой - это огромная потеря. Конечно, кто-то из тех, кто там играл с осени, начинают перебираться к нам, но в «Эрарте» было довольно много очень масштабных проектов (не только театральных), которые нам на данный момент потянуть совсем не по силам. При нынешней консервативной политике государства и ситуации очень небольшого количества подобных площадок в городе, надо, мне кажется, чуть меньше думать о конкуренции, а больше о какой-то взаимопомощи. У нас, например, такие отношения уже сложились с пространством СДВИГ, не так давно открывшемся в «Бергольд-центре».
– Есть ли те, у кого хочется перенять опыт?
В.К.: Мы, конечно, открыты любому опыту, который может быть нам полезен, но выделить кого-то, за кем мы готовы были бы следовать, нет. Мы вырабатываем свой опыт. Что-то заимствуя, что-то придумывая, многое перенимая из предыдущего опыта самого «Скорохода».
И.С.: Для меня таким местом является ЦИМ в Москве. Это, конечно, государственная площадка с чуть другими предлагаемыми обстоятельствами, но то, как строится их работа, и куда они движутся - это какой-то довольно живой и редкий для русского театра формат.
– У Вас есть проект «Генерация». Расскажите, как возникла его идея?
В.К.: Мы почти той же командой ежегодно проводим Форум независимого театра «Площадка», который в этом году пройдёт в третий раз. В прошлом году мы организовывали лабораторию, победитель которой получит возможность выпустить спектакль в «Таком театре» и на площадке «Скороход». Мы приятно удивлены количеством, а главное - качеством присланных заявок. Стало очевидно, что лаборатория «Генерация» актуальна и необходима для реализации огромного потенциала, которому просто нужно немного помочь.
И.С.: Тот показ на форуме был еще и очень показателен в том плане, что, несмотря на молодость режиссеров, большая часть эскизов была довольно консервативно сделана. В этой лаборатории мы стремимся к тому, чтобы режиссеры могли позволить себе больше смелости и не всегда опирались на проверенные методы и решения, на то, чему их научили в театральных институтах.
– Когда вы создавали «Генерацию», что было основным мотивом? Дать дорогу начинающим режиссёрам или наладить общение со зрителем?
В.К.: Да, общение со зрителем - очень важная часть. Но дело не в том, чтобы наладить общение, а, скорее, в том, чтобы точнее понять зрительские ожидания. Услышать, что бы они хотели видеть, и вместе с ними принять решение о дальнейшей судьбе эскиза.
И.С.: После первого показа я немного переживал, что зрители будут молчать или вовсе не останутся. Но вот уже четвертое обсуждение, и у людей не отобрать микрофон. И это означает, что вот эта возможность диалога зрителям очень нужна. Особенно, когда работа непростая и неудобная для восприятия, обсуждение после, мне кажется, крайне важно. Потому что иначе довольно часто зритель, не искушенный в современном театре, уходит домой злой и недовольный, и для него дальше такой театр становится чем-то враждебным, непонятным и совсем не про него. Ну и, конечно, мне кажется, сейчас не хватает такого большого серьезного проекта, который мог бы дать возможность старта молодым режиссерам. Раньше таким местом был «ON-театр», и ведь именно через него прошла большая часть режиссеров, которые сейчас ставят по всей стране, получают ежегодно премии и участвуют во всех фестивалях.
– Как думаете, в чем основной интерес таких лабораторий для зрителя? Для всех ли это подойдёт?
В.К.: Конечно, не для всех. Интересно будет только тем, кто хочет заглянуть внутрь процесса, узнать, как рождаются и развиваются идеи. Ведь эскизы - это не готовый продукт, а только часть работы. Это открытая репетиция, после которой можно поучаствовать в обсуждении с командой проекта, задать вопросы, высказать свое мнение.
– Многие ли спектакли, сделанные там, Вы захотели довести до конца и оставить в репертуаре?
В.К.: Пока практически все. Мы старательно отбираем заявки и часто уже тогда уверены, что всё получится. 3 премьеры на данный момент уже запланированы.
– Скоро вы представите зрителю спектакль «Посмотри на него» [Наша рецензия], не страшно браться за такой материал? Почему Вы остановили выбор именно на этом произведении? Это будет социально важная постановка?
В.К.: Свой выбор на нём остановили не мы, а режиссёр Рома Каганович. Мы решили, что данный проект должен участвовать в Генерации, потому что он важен в социальном плане. Я не могу понять, почему в обществе существуют табуированные темы. Чем меньше мы говорим о каких бы то ни было проблемах, тем больше их усугубляем. И это во всех сферах. Нужно учиться быть более открытыми и способными говорить друг с другом обо всём. И во многом, для меня лично, эта книга именно об этом.
И.С.: Эта книга, мне кажется, обладает очень большим потенциалом для того, чтобы способствовать переменам. Переменам в себе самом, в том, как мы воспринимаем окружающий мир. Открывает глаза на то, что мы подчас совершенно бредовые и нечеловеческие условия жизни воспринимаем как норму.
– Книга получила абсолютно разные отзывы, кто-то не принял вообще, кто-то сказал, что это произведение великой силы. Как думаете, какая реакция будет в театре?
В.К.: Это зависит от конкретных людей, которые придут. Я надеюсь на объективность. Хочется верить, что никого это не травмирует. Тут ведь важно, с чем человек изначально придёт. Если он хочет оскорбиться, так он оскорбится где угодно. А уж если он готов к новому опыту, готов здраво воспринимать реальность и быть открытым, то, возможно, этот материал сподвигнет его на размышления и впоследствии на поступки, которые могут изменить его жизнь и жизнь окружающих его людей к лучшему.
– Вы хотите, чтобы «Скороход» был площадкой развлекательной или тем местом, где поднимаются злободневные вопросы, говорят о том, что вокруг нас, и не боятся?
В.К.: Развлекательных площадок так много, а смысла в этом так мало, что на эту территорию забираться совершенно не хочется. Вообще, сейчас способов развлечься такое множество, что театру это не нужно. Это было актуально для девятнадцатого века. Сейчас такой поток информации и такая масса развлечений, что театр в погоне за любой развлекательностью теряет свою идентичность. Театр всё же уникальное место, со своими задачами, которые каждый может определить по-своему.
– Каким вы видите будущее Вашей площадки?
В.К.: Мы будем расширять репертуар и наполнять его самыми разными проектами. Театральными, танцевальными, музыкальными, экспериментальными, образовательными. Мы всегда в поиске.
– Есть ли у Вас мечта, которая трудноосуществима, но очень хочется, чтобы она сбылась?
В.К.: Если вы хотите самую неосуществимую, то я мечтаю сделать вместо парковки под нашими окнами современный и опрятный парк.
И.С.: Было бы здорово, если бы в остальных корпусах «Скорохода» закипела жизнь, начали открываться кофейни, шоурумы, коворкинги и т.д., и это стало бы местом притяжения молодой и живой энергии, которая работает на перемены вокруг.
