Театр – прекрасное место не только для взрослых, но и для детей. Семейные выходные в театре – это очень важно и незабываемо. В театральной Москве «семейных» спектаклей огромное множество, но появился один, особенно интересный – «Черная Курица» в РАМТ. Завораживающая красота, глубокие смыслы – тут каждый найдёт что-то для себя. Мы встретились с исполнителями главных ролей Виктором Панченко и Максимом Кериным, чтобы поговорить о том, как создавался спектакль, какие они, современные дети, и почему театр важен в любом возрасте.
Фото: Марина Денисова
– Вы знали эту сказку до того, как вам предложили сыграть в спектакле?
Максим: Да, в детстве это была одна из любимых сказок, казалась загадочной. Катя (Екатерина Половцева, режиссёр спектакля – прим.ред.) придумала хорошую вещь: очень важную тему прощения, которой нет у Погорельского. Я обрадовался такому финалу, потому что ощущение безысходности – очень прямолинейно и жестко. В нашем финале всё ясно, мне кажется, он даёт надежду и свет. Если не выводить любое произведение к свету, в чём тогда смысл? Почему у многих бывает потерянность после спектакля? Потому что нет надежды. Многие так Достоевского ставят – все застрелились, все повесились – «труба». Но он же не об этом пишет.
Виктор: Я не знал и впечатления особо сильного не было, когда прочитал, я сначала не «врубился» в эту историю. Какие-то вещи мне там были интересны, близки, но… А уже когда произошла первая встреча с Катей Половцевой, появилась инсценировка, тогда сказка открылось по-другому. Говорят, что это очень страшная история, но я не согласен. Вот мои сёстры смотрели, им 12 и 6 лет. Они во время спектакля переживали, их впечатлило, как Алеша (герой Виктора – прим. ред.) меняется, становится другим. Это впечатляет, но пугать… Кто-то вот вообще сидит веселится. Всё зависит от зрителя. Конечно, есть вещи, основанные на страхе – не проговориться, не получить наказание, но однозначно сказать, что сказка страшная – не могу. Она еще и добрая, интересная, яркая.
– Назовите три причины, почему этот спектакль понравится детям.
Максим: Он волшебный. Он настоящий. Настоящий в том смысле, что это не какая-то там кукольная история, а настоящий по драматургии и по честности наших работ и всех, кто создавал этот спектакль. Ты видишь человека, который потом трансформируется в курицу и все изменения, которые происходят с Витиным персонажем. Это как раз то, ради чего стоит идти в театр. А третье…
Виктор: А третье… Я думаю, он будет интересен не только и детям, но и взрослым.
Фото: Марина Денисова
– Почему этот спектакль понравится родителям?
Максим: Театр – это такая история, когда то, что понятно головой, непостижимым образом опускается в сердце. Химия какая-то происходит. Вроде бы очевидные вещи: будь послушным, не предавай. Но за счет того, что всё это проходит через персонажей, через людей, которым ты сочувствуешь, это попадает ребенку куда-то под корку. В этом смысле – облегчение воспитательных целей родителей. Тема-то, на самом деле, не детская совершенно – предательство, прощение, ответственность за свой дар. Тут есть, что вынести и взрослым. Просто дети воспринимают это на своём уровне, а родители делают кальку на свою жизнь.
Виктор: Потому что он волшебный и сделан по-взрослому, по-серьезному. Вложено много физических и душевных сил. Еще на нашем спектакле можно получить эстетическое удовольствие.
– Можете ли вспомнить какую-нибудь историю с репетиций? Веселую или нелепую. Какие были сложности?
Максим: Самое «веселое» – это был тот день, когда мне привезли мой костюм. Потому что он огромный, тяжелый – весит около 10 кг и если я стою прямо, то заваливаюсь. Еще маску сначала сделали с диодами, чтобы горели глаза. Потом, когда их включили, стало понятно, что я ничего не вижу – слепну просто-напросто.
Мы с Витей репетировали, привыкнув разговаривать близко, по-человечески. А маска у меня с клювом, нужно расстояние. Уж сколько раз я колол Витю этим клювом. Витя мне один раз «отплатил»: у меня маска как рыцарское забрало, я его то поднимаю, то опускаю. В какой-то момент меня Витя начинает меня гладить, и я понимаю, что у меня становится открыто лицо.
Фото: Марина Денисова
Как-то Трина за мной гонялась, дернула за шею, и эта маска слетела, я быстро ушел под экран, а смотрелось будто голова куриная отлетела.
Виктор: Еще было забавно, когда мы репетировали урок физики. Сначала он должен был быть в стиле реп, пришел даже человек, который преподавал нам брейк-данс. Мы очень серьезно учились, «зажигали», долго мучились, в итоге пришли к выводу, что надо по-другому. Латынь тоже изначально была другая – с проезжающими скелетами, которые непонятно было как катать по сцене. Еще весело было, когда декорация приехала и костюмы такие, что ты уже мокрый до начала спектакля.
Когда приехали электрические мопеды было весело покататься по сцене. За кулисами, конечно, происходит что-то необыкновенное. Нужна предельная концентрация и внимательность. Разводить – сводить кулисы на определенные дробные доли – огромная работа.
Фото: Марина Денисова
Максим: Можно продавать билеты на 2 разных спектакля: то, что происходит на сцене и на то, что происходит за сценой. Атмосфера там очень напряженная в плане внимания, ответственности. Там же всё огромных размеров, тяжелое.
– Как вы думаете, какими сейчас должны быть детские спектакли, чтобы заинтересовать современного зрителя?
Виктор: Мне кажется, нужно делать спектакли современным взглядом, но сохранять эстетику. У нас из современного в «Курице» – рыцари с мотоциклом, а остальное – вне времени. Еще интересная история с зеркалами (специальное стекло, благодаря которому можно делать и зеркало, и зазеркалье), куклы, превращение в кота. При всём этом не нарушается эстетика сказки. Надо развлекая просвещать, а просвещая – развлекать, должен быть баланс.
Максим: Я убежден в том, что они должны быть честными. В понятие чести я вкладываю, что происходящее на сцене – настоящее, не игра. Какая это будет история – десятое дело. Главное, чтобы было много-много «со»: сочувствие, сопереживание, сожаление тому, что происходит. Самое прекрасное, когда история откликается в душе, зритель проживает жизнь вместе с героем, куда-то идёт. Конечно, всё должно быть в сочетании: красивая картинка, содержание. Но когда это по отдельности – это не театр. Это либо скульптура, либо книга.
– Для кого сложнее играть: для детей или для взрослых?
Максим: Это зависит от зала и его настроения. Иногда бывает, что начинаешь спектакль – и они вместе с тобой, ты их ведешь. Тогда ты уже включаешь внутренние духовные силы, чтобы завлечь, люди же разные. Бывает, что дети с удовольствием смотрят, а родители третьи сутки без сна, еще ипотека, и им очень трудно в это погружаться. Но когда происходит то, что мы берем их в оборот, и я вижу, что человек забывает про ипотеку и смотрит внимательно на сцену – это здорово. Я бы не делил, наверное. Дети просто всё очень тонко чувствуют и в театр приходят за волшебством.
Фото: Марина Денисова
Виктор: Разница для кого играть, конечно, есть, правда иногда она не чувствуется. Алексей Анатольевич Блохин (Народный артист России, актер театра РАМТ – прим.ред) говорит, что для детей надо играть еще серьезнее, их не обманешь, они сразу видят и чувствуют неправду, они по-другому настроены. Кто-то говорит, что играть для детей – это как «операция на детском сердце», потому что наша игра может впечатлить на всю жизнь. Правда иногда играешь, играешь, и очень трудно проникнуть к ним в пространство и впечатлить. В этом смысле сложнее, чем для взрослых. А иногда – наоборот. Но когда дети приходят классом, это же ужас – у них «тусня», им другое интересно. А некоторые дети приходят с семьей – у них свой спектакль, они между собой общаются по семейному вай-фаю. Тогда, конечно, их впечатлить легче, они настроены на одной волне с нами.
– Многие актеры говорят, что практически каждая работа им что-то дала. Что дала вам «Черная курица»?
Виктор: Во-первых, знакомство с Катей Половцевой, мы подружились. Очень интересная творческая, человеческая встреча. Во время работы у меня была жена беременна, и когда мы вышли на сцену, уже пошли собирать спектакль, в первый же день жена рожала. Катя обрадовалась и перекроила весь график, чтобы я смог и своих навещать, и работать. Ничего в итоге не полетело, а наоборот взлетело, благодаря Кате. Она раскрыла для меня «Черную курицу», которой изначально я не впечатлился. И вообще дала мне возможность сыграть 9-летнего мальчика, хотя мне уже 30 и сын есть.
Фото: Марина Денисова
Максим: Работа с прекрасной командой нашего спектакля, потом – сыграть курицу! Как бы смешно это ни звучало, я был в курятниках, смотрел видео о жизни кур. Оказывается, мозг курицы лучше, чем мозг трехмесячного ребенка, это не глупая птица. То есть понятие «ты как курица» немного не вяжется с курами.
Прекрасно и азартно, когда у тебя 54 задачи – костюм, микрофон, маска, голос от автора и всё-всё-всё, у меня там ни одной свободной минуты. «Фигаро тут, Фигаро там», это, конечно, вдохновляет! Мы здорово сделали, что переход в подземный мир – это переход в мир человека. В мире, который принято считать светским и прекрасным он – курица. А внизу – высокодуховный человек, который способен прощать предательство целого народа и его лично. Вот эти аллегории очень важные. И нельзя эту сказку воспринимать прямолинейно.
Ребенок же путешествует вместе с Алешей и вместе с Чернушкой. Например, был прекрасный случай. Рядом с моим знакомым сидел мальчик и очень внимательно смотрел спектакль. Потом вдруг, когда в финале спрашивают Алешу: «Скажите, когда вы выучили свой урок». И он отвечает «Да не выучил я его, у меня есть волшебное зернышко» – мальчик встал со своего места и вскрикнул: «Зачем ты это сделал?!». Ну это разве не прекрасно? Значит мы все, кто делает этот спектакль, мы правы! Надеюсь, этот мальчик никогда в жизни это не забудет. Вот он, театр! В фильмах это редко встречается, потому что энергии нет. А в театре она есть, в огромных количествах. И эта энергия соединяется.
Фото: Марина Денисова
– Какие детские книги вы бы посоветовали перечитать во взрослом возрасте?
Виктор: «Том Сойер», абсолютно точно. Я получил огромное удовольствие от прочтения, когда мы вводились в спектакль. Даниил Андреев, знаменитый русский мистик, который написал «Розу мира», любил ходить босиком около речки по холмикам и рекомендовал перечитывать «Тома Сойера» на природе, потому что это умиротворяет. Они же всё время гуляют, тусуются на этой речке. Такое детство чистой воды.
Максим: Мифы, ведь на самом деле, это очень страшные вещи. Когда мне в детстве их читали, у меня страшного ощущения не было. А когда мы в институте это перечитывали, то, конечно, это пугало. Еще посоветовал бы весь фольклор, ту же «Курочку Рябу» – я убежден, что это очень серьезная история, как 2 человека, не подготовленных к золотому яйцу, теряют свой шанс. Конечно, это вопрос пытливости ума: кто что там найдет. Все сказки, которые имеют притчевую основу, мне кажется, можно перечитывать, потому что они не строятся на бебешничестве в плохом смысле.
– Важно ли детям ходить в театр?
Максим: Смотря в какой театр и на что. Это избирательный путь, надо слушать своё сердце. Театр дает детям надежду, ощущение волшебства, мира, который ты не понимаешь, как сделан. Театр – очень честное дело. Сейчас пытаются удивлять и почему-то решили, что в 21 веке технологий ребенку интересен гаджет. Я убежден, что нет. Впечатление от театра – это не кино, не мультфильм, не игра, и сами дети эти признают.
Виктор: Я думаю, что театр важен, если туда ходить семьёй. Недавно мне задали вопрос «Что лучше – театр или кино?». Мне кажется, можно и то, и другое. Можно дома сидеть, сказки читать и фильмы смотреть. Главное – вместе с мамой и папой. Не только с мамой, потому что папа на работе, а вот мама, папа, брат, сестра, домашние животные – все, кто есть. Всем собраться и смотреть. Вот тогда – имеет смысл.
Фоторепортаж с интервью – Марина Денисова
